Параллельные миры

теорию Эйнштейна без ненужных дополнительных усилий. ЭдвардВиттен сказал, что если бы Эйнштейн не открыл теорию относитель-ности, то его теория была бы открыта как побочный продукт струн-ной теории. В каком-то смысле, общая теория относительностиявляется к ней бесплатным приложением.Прелесть струнной теории состоит в том, что ее можно уподо-бить музыке. Музыка дает нам метафору, с помощью которой можнопонять природу Вселенной как на субатомном, так и на космическомуровне. Как когда-то написал великий скрипач Иегуди Менухин,«Музыка создает порядок из хаоса; ибо ритм придает единодушиеразобщенности; мелодия придает связность разрозненности; а гар-мония придает совместимость несовместимому».Эйнштейн писал, что его поиски единой теории поля в конечномсчете позволят ему «узреть замысел Божий». Если струнная теорияверна, то мы увидим, что замысел Бога — это космическая музыка,резонирующая во всех десяти измерениях гиперпространства.Готфрид Лейбниц однажды сказал: «Музыка — это скрытые ариф-метические упражнения души, которая не ведает о том, что занима-ется вычислениями».Исторически связь между музыкой и наукой установилась в V векедо н. э., когда греки-пифагорейцы открыли законы гармонии и свелиих к математике. Они обнаружили, что высота тона задетой струнылиры соотносится с ее длиной. Если длину струны лиры увеличи-вали вдвое, то тон становился на октаву ниже. Если длину струныуменьшали до двух третей, то тон менялся на квинту. Исходя из этихданных, законы музыкальной гармонии могли быть сведены к точнымотношениям между числами. Неудивительно, что девизом пифаго-рейцев была следующая фраза: «Всё есть числа». Изначально онибыли так довольны полученным результатом, что попытались при-менить выведенные законы гармонии ко всей Вселенной. Однако всеих усилия были напрасны, поскольку такая задача отличалась чрезвы-чайной сложностью. И все же, работая со струнной теорией, физикив каком-то смысле возвращаются к мечте пифагорейцев.Комментируя эту историческую связь, Джейми Джеймс однаждысказал: «Музыка и наука [когда-то] были настолько тесно связаны,что любого, кто предположил бы существование какого-либо корен-ного различия между ними, посчитали бы невеждой, [однако сегодня]любой, предположивший, что у них есть нечто общее, рискует по-казаться мещанином одной стороне и дилетантом — второй; и, чтосамое неприятное, обе группы сочтут его человеком, популяризиру-ющим их идеи». следующая страница