Параллельные миры

и мусора, они тщательно отчистили рупор телескопа от того, чтоПензиас деликатно назвал «слоем белого диэлектрического веще-ства» (популярное его название у астрономов — «птичий помет»).В результате сила радиошума только возросла. Они и не подозревали,что случайно наткнулись на микроволновое реликтовое излучение,существование которого было предсказано Георгием Гамовым и егоколлегами еще в 1948 году.Довольно долго история космологии напоминала старые фильмыо кистоунских полицейских, в которых три группы копов пытаютсяраскрыть преступление, даже не подозревая о существовании другдруга. С одной стороны, Гамов, Альфер и Херман заложили основытеории микроволнового реликтового излучения в 1948 году; онипредсказали, что температура этого излучения составляет 5 градусоввыше абсолютного нуля. Идею об измерении микроволнового кос-мического излучения они оставили, поскольку приборы, имевшиесятогда в их распоряжении, не обладали достаточной чувствительнос-тью даже для того, чтобы его обнаружить. В 1965 году Пензиас иВильсон все-таки обнаружили излучение абсолютно черного тела,но не поняли этого. В то же время третья группа под руководствомРоберта Дикке из Принстонского университета вновь обратилась ктеории Гамова и его коллег и теперь активно занималась вопросомулавливания микроволнового реликтового излучения, но существо-вавшее оборудование было до прискорбия примитивным, чтобы егоуловить.Эта комическая ситуация нашла свое завершение, когда астрономБернард Берк, общий друг Пензиаса и Дикке, рассказал первомуо работе второго. Когда две группы исследователей наконец объ-единились, стало ясно, что Пензиас и Вильсон уловили сигналы,оставшиеся после того самого Большого Взрыва. За это важное от-крытие Пензиас и Вильсон в 1978 году были удостоены Нобелевскойпремии.Оглядываясь на прошлое, можно вспомнить, как Хойл и Гамов, двасамых знаменитых автора противоречащих друг другу теорий, встре-тились в 1956 году в «кадиллаке»: эта судьбоносная встреча могла из-менить весь ход развития космологии. «Я помню, как Георгий возилменя в белом кадиллаке», — вспоминал Хойл. Гамов тогда напомнилХойлу о своем утверждении, что после Большого Взрыва осталось из-лучение, которое можно увидеть даже сегодня. Однако, согласно по-следним расчетам Гамова, температура этого излучения была около50 градусов. Тогда Хойл поделился с Гамовым информацией, котораястала для последнего шокирующим открытием. Хойлу была извест-на не нашедшая признания работа, написанная в 1941 году Эндрю следующая страница